Риттих Александр Александрович (1889 - 1945) Алма-Ата. Натюрморт с яблоками. 1937
С 1922 года А.А.Риттих служил директором художественного музея им. В.В.Верещагина в городе Николаеве. Необходимо обратить внимание на то, что николаевский музей, открытый в 1914 году при активном содействии И.Е.Репина, благодаря частной инициативе и объединённым усилиям неравнодушных и преданных памяти В.В.Верещагина художников и ценителей искусства, обладал замечательной коллекцией, утраченной в годы второй мировой войны. На этом посту А.А.Риттих оставался до 1930 года. В то же время он преподавал в Николаевском художественном техникуме, работал в области монументальной пропаганды, проектировал и построил в 1927 году памятник бойцам Сивашской дивизии; в 1925 в Николаеве родилась его дочь Людмила.
Ещё в июне 1930 года картины А.А.Ритиха выставлялись на открытой в павильоне городского парка Харькова третьей Всеукраинской художественной выставке Наркомпроса УССР, но это была, по всей видимости, его последняя выставка на Украине. Художник был вынужден покинуть Николаев; с этого времени его судьба оказывается связанной с Казахстаном. (В скобках заметим, что на той же третьей Всеукраинской выставке, проехавшей после Харькова многие города Украины, в том числе Киев, Одессу и Николаев, экспонировались работы Абрама Марковича Черкасского, который также (правда, несколько позже, в 1937 году в первый раз и в 1941 во второй), был сослан в Казахстан, где много и плодотворно работал, стал одним из создателей системы художественного образования и Народным художником Казахстана, и показывал на многочисленных выставках свои картины рядом с работами А.А.Риттиха.)
Ко времени пребывания А.А.Риттиха в Алма-Ате относится очень важное и единственное свидетельство почтительного, а иногда – почти благоговейного отношения к нему современников, и, в силу некоторой отстранённости, самая достоверная оценка его творчества. Эта характеристика особенно ценна, потому что дана автором «Хранителя древностей» и «Факультета ненужных вещей», Юрием Осиповичем Домбровским, находившемся в эти годы в Казахстане в ссылке. В повести «Гонцы», где собраны воспоминания о художниках, живших в Алма-Ате в 1930-х годах, он пишет об А.А.Риттихе :
«В Алма-Ате уже и тогда художников было предостаточно. Вовсю блистал, например, непревзойдённый Риттих. Кто из жителей Алма-Аты не застывал на улицах при виде этой величественной фигуры, бледного лица интеллектуала, взгляда светлых лучистых глаз и таинственной художественной бороды? А какие огромные блестящие холсты он писал! Амангельды перед повстанцами на белом наполеоновском коне; стол, залитый солнцем, а на нём огромные цветастые яблоки, отборный алма-атинский апорт. Два пионера, один высвечен солнцем и на нём сверкает всё: белая блузка, красный галстук, люстриновые штанишки. Другой в тени, они что-то мастерят – «Планеристы»; гроб, обитый красным и чёрным, а рядом фигура в кожанке с сжатым мускулистым кулаком: «Жертва революции».
Да, да, кто из художников или так называемой художественной интеллигенции не помнит Риттиха, ученика великих мастеров, Франца Штука и Бёклина? «Маг светотени» – так его называл, захлёбываясь, «Литературный Казахстан». Он мог работать по двадцать часов в день, не снижая ни качества, ни продуктивности, мог за несколько дней расписать огромный павильон Сельскохозяйственной выставки, мог создавать огромные полотна на любую тему, в любой срок, любой величины! Он сверкал, искрился, переливался, изображал гнев, любовь, мужество, вздымал к небу сотни загорелых кулаков и это называлось «Восстание». Рисовал пёструю толпу в праздничных национальных уборах, красавиц, красавцев, стариков, заливал всё ослепительным солнечным светом, расстилал белоснежные скатерти, разбрасывал блюда с фруктами, дыни и арбузы, караваи с серебряными солонками вверху, украинские рушники, казахские кошмы, – и всё это называлось «Колхозный праздник». Да разве мог кто-нибудь сравниться с великим Риттихом? Все остальные художники просто меркли перед ним.»
