“Творческий опыт не есть рефлексия над собственным несовершенством, это – обращённость к преображению мира, к новому небу и новой земле, которые должен уготовлять человек.”

Николай Бердяев

Федор Семенов-Амурский "Черный букет в черной вазе. Первый вариант" 1978

Владимир Фаворский сказал, что до сорока лет художников много, а после сорока – единицы. Фёдор Васильевич Семёнов-Амурский – один из учеников Фаворского – редкое исключение из этого печального правила. Его самые смелые, яркие, молодые и одновременно мудрые и глубокие работы появились в середине 1960-х годов, когда он приближался к своему семидесятилетию. Возможно, эта оценка допускает излишнюю категоричность. Ведь мы почти не знаем его работ периода обучения во ВХУТЕМАСе – ВХУТЕИНе, то есть, работ 1920-х годов, и от 1930-х из его наследия до нас едва ли дошло десять-пятнадцать произведений. Он сам решительно уничтожил ранние работы. Возможно, он считал их несовершенными, или на то были другие причины. Ведь в истории русского искусства был период, когда художники прятали свои старые работы даже от своих коллег или уничтожали картины, очевидно демонстрировавшие влияние французского искусства и авангарда начала ХХ века. У Семёнова-Амурского эта привычка сохранилась на всю жизнь: в прихожей его квартиры на Дорогомиловской улице висели работы, которые казались ему не слишком провокационными, не слишком “левыми”; хотя их ординарность была, скорее всего, его собственной фантазией и заметна была ему одному. Действительно, эти работы были немного сдержаннее в цвете, и выбранные сюжеты непривычно приближены к реальным местам – среди них было много пейзажей, написанных им в районе Старого Крыма, но во всём остальном это были его замечательные, магические картины. Он опасался недоброжелательного взгляда. В 1946 он был исключён из Союза художников, точнее, переведён из члена Союза в кандидаты, и с тех пор боялся потерять минимально приемлемые условия для своей работы.

И всё же, он не стал бы спорить с мыслью своего учителя, и даже по-своему подтвеждал её, когда написал в дневнике: “Чем меньше опытности и знания, тем больше решительности сердца. Знания гасят решительность сердца.”