Искусство Фокиной не рассчитано на реакцию критиков и искусствоведов, и это признак подлинного живого искусства.

Картины Фокиной пронизаны улыбкой. Улыбки эти неоднозначны, многосмысленны и поэтому нельзя заменить их штампом, сказав, что это искусство иронично. Оно тоньше. Улыбка – это свет седьмого дня и мысль о восьмом. Но в серии картин с изображениями рыб слышится печальная интонация. Как будто бы встречая новый день мира, художник не обязательно узнаёт в нём себя. Дело не в том, что он меняется, просто близкие смыслы затихают, как любимые голоса.

В этой серии – в самой серийности этих работ – есть нечто карнавальное, есть ощущение рубежа, какая-то ритмика перехода, интонация праздника, маскарада. Сами рыбы напоминают маски, а их упорядоченность торжественно-нелепа как парадный строй, который вызывает в памяти траурные процессии. И это уже не жизнь примеряет маски, играя разные роли, это что-то новое носит маски живых.

Искусство в России отражает положение вещей, которое можно наблюдать в самых различных сферах русской жизни: несовпадение подлинного качества культурного продукта с объёмом информационной продукции, этот продукт представляющей, то есть, того внимания, которое ему уделяется в информационных сетях и того значения, которое ему приписывается в информационном пространстве. Мы говорим о фактах культуры, но с такой же уверенностью можно сказать то же самое о большинстве интеллектуальных продуктов. Исток проблемы в том, что качество культурных продуктов оценивается по их популярности, по количеству продаж, и механизмы популяризации нацелены на массового потребителя. Новая русская культура живёт в пространствах условностей и приравнивания смысла к успеху, потому что информационный продукт в России тоже не соответствует никаким требованиям здравого ума.