Леонид Зусман "Букетик фиалок и спичечный коробок" Конец 1920-х - Начало 1930-х

Зусман относился к тем людям, которые органически не способны работать «на приёме» или говорить то, чего не думают на самом деле. Когда в конце тридцатых он попробовал работать на заказ, выполняя картины на заданные темы, то результат превзошёл все мыслимые ожидания и допустимые пределы уровня беспомощности. То, что он делал, действительно более всего походило на злую карикатуру, издевательство над сюжетом. Сам он ужаснулся при виде того, что написал, настолько, что решил оставить живопись и на долгое время ушёл в книжную графику. Но и в книжной графике эта черта характера художника очень заметна: то, что ему небезразлично, получается великолепно, то, к чему он равнодушен и делает как обязательную работу, наверное, оставляет равнодушным и зрителя (или читателя).

Зусман много занимался книжной иллюстрацией с конца 1920-х годов. В 1931 году в Государственном издательстве художественной литературы вышла  «Повесть о рыжем Мотэле» Иосифа Уткина с его рисунками. Параллельно он работал над иллюстрациями к только что написанной и почти одновременно переведённой на 14 иностранных языков книге американского публициста, писателя и литературного критика Майкла Голда «Еврейская беднота». Эти две работы по праву вошли в золотой фонд книжной иллюстрации ХХ века, хотя известны только специалистам. Позже, в 1935 году, для издательства «Молодая гвардия» он выполнил оформление книги Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле», а в 1937 для того же издательства – книги «Красное и черное» Стендаля. Но первый раз его работа в качестве художника книги была замечена и отмечена много позже, в 1959 году в Лейпциге на Международной выставке книжного искусства за «Похвалу глупости» Эразма Ротердамского. К этому времени он уже снова и в течение многих лет работал в области живописи, а в этой замечательной книге очень профессионально выполнил свою работу. Странная вещь – награды в области культуры; чаще всего, ими награждают не за то, за что следовало, или вообще не тех.

Зусман не выдумывает реальность, а вглядывается в неё, освобождая её от незаметности, от штампов; он как будто умеет возвращать её к жизни. Художник очень хорошо понимает, насколько важно «неактуальное» искусство, которым он занимается. 14 марта 1966 года он написал в дневнике: «Возможен такой парадокс: там, где искусство свободно, слишком свободно, – там, в силу отсутствия препятствий, оно ослабеет, выродится, деградирует; а там, где оно испытывает пятидесятилетний гнёт, издевательства, зажим, созреет полноценное искусство. потому что олько подлинное, стойкое, отжатое сумеет как-то сохраниться, выжить. Кто пройдёт через страшный фильтр? Только сильные. Всё то, что слабее, отсеется. интересно, очень интересно, как наши потомки, «роясь в сегодняшнем окаменевшем говне», будут находить драгоценные слитки, свидетельства подлинного человеческого искусства.»

И действительно – русское искусство ХХ века в наши дни остаётся очень малоисследованной и поэтому совершенно недооцененной территорией культуры.