Ростислав Барто "Тень" 1967

Художник ХХ века каждой работой и всем творчеством отвечает на вопрос – что такое современное искусство? Что значит искусство сегодня и чем оно было вчера?

В творчестве Барто конца 1920-х – начала 1930-х годов можно наблюдать, как неожиданно заканчивается ларионовское направление разработки примитивистской эстетики, как странно завершается авангардистское исследование ориентализма и какое развитие получает оно в искусстве периода поставангарда.

Михаил Васильевич Ларионов наблюдает, подчёркивает и абсолютизирует дионисийскую составляющую всякого примитивного и народного искусства, в том числе, искусства Востока. Эту точку зрения разделял его соратник по выставкам «Ослиный хвост» и «Мишень» Александр Васильевич Шевченко.

Ориентализм Барто герметический или меркурианский: здесь мир не принадлежит постоянно ни свету, ни тьме, современная культура мало знает о нём и совершает путешествия то на светлую, то на тёмную его стороны, встречая то ясность, то непроглядную мглу. Он туманен и неочевиден, в нём нет и следов оргиастической праздничности и экстатической цветности. Он не становится дикой дразнящей изнанкой цивилизации, но остаётся параллельным ей, затерянным миром. Он остаётся возможным отношением Европы к себе, отношением нового европейского искусства – к своим текстам и смыслам, к своим основаниям и своей свободе.

Художник следует по пути сопоставления графем и цветовых форм. Он выстраивает поверхность картины как поле соотношений между цветовыми элементами – чёрными, серыми, белыми, синими, охристыми и терракотовыми. Цвет и пластика изображений часто погружены в темноту. И это символично. Вообще, изображения на картинах Барто часто приближаются к символам или знакам. Они появляются как мысли о началах всяких художественных представлений, об изначальности, первичности и непосредственности всякого художественного намерения, о прежних состояниях художественного языка.