(1889, Москва — 1945, Москва)

живописец, график, архитектор, педагог

Окончил гимназию в Москве

Учился в Московском государственном университете на историко-филологическом отделении

По сообщениям А.А.Риттиха, удостоверенным его дочерью, Л.А.Риттих, художественное образование получил в Венской Академии изобразительных искусств и Мюнхенской Академии искусств, совмещая занятия живописью с изучением архитектуры на Архитектурном отделении Политехнического института. (Многократные запросы в Академию о данных, предоставленных художником, не позволили подтверждить эту информацию.)

В 1920-х годах жил и работал на Украине, в Вознесенске и Николаеве.

Александр Риттих (1889 – 1945) в воспоминаниях Е.А.Кибрика:

«… судьба занесла в Вознесенск художника совсем другого склада – Александра Александровича Риттиха. Риттих был художник европейского типа, вернее, немецкого. Он и учился в Мюнхене и в Вене и, как я сейчас понимаю, работал явно в манере Бёклина, так поразившего в своё время молодого Репина. Небольшого роста, изящный блондин с бородкой, длинными волосами, он обладал обликом, очень похожим на тот, который придавался обычно изображениям Иисуса Христа. Когда я познакомился с ним, ему было тридцать три года.

Как я понял, он вернулся в Россию после Октябрьской революции и попал в водоворот гражданской войны на Украине. В глухом селе заболел тифом и, когда Мария Тарасовна, деревенская фельдшерица, выходила его, женился на ней. Мария Тарасовна была намного выше его, со следами оспы на широком добродушном лице, весёлая, приветливая, очень славная.

Удивительная была пара, и необыкновенно дружная.

Они поселились в той же учительской комнате мужской гимназии, где в прошлом году помещался наш изокружок. Придя знакомиться, я огляделся по сторонам, и мне показалось, что я очутился в незнакомом мне, таинственном и прекрасном мире. Стены были завешаны небольшими, выполненными масляными красками, картинами Александра Александровича. Вот девушка в белом выезжает из сказочного леса, сидя на спинне единорога; вот русалки, освещённые луной, играют в тёмной реке; вот болотные огни среди кувшинок мерцают в глубине картины и т.п. Всё это было тонко нарисовано, полно фантазии и сделано с большим мастерством.

Спустя некоторое время Риттих переехал в Николаев… . В 1921 году я последний раз был в Николаеве и тогда же зашёл к Риттиху. Пользуясь кроватью вместо мольберта, он на больших фанерах писал маслом многофигурные композиции на революционные темы с присущим ему лёгким мастерством.»

Е.А.Кибрик «Работа и мысли художника». М.: «Искусство», 1984, с.с. 19 – 20

С 1922 года являлся директором Николаевского Художественного Музея имени В.В.Верещагина

В конце 1920-х преподавал в Николаевском художественном техникуме

1927 — автор памятника бойцам Сивашской дивизии (не сохранился)

с 1933 года жил и работал в Алма-Ате.

Ко времени пребывания А.А.Риттиха в Алма-Ате относится очень важное и единственное свидетельство почтительного, а иногда – почти благоговейного отношения к нему современников, и, в силу некоторой отстранённости, самая достоверная оценка его творчества. Эта характеристика особенно ценна, потому что дана автором «Хранителя древностей» и «Факультета ненужных вещей», Юрием Осиповичем Домбровским,  находившемся в эти годы в Казахстане в ссылке. В повести «Гонцы», где собраны воспоминания о художниках, живших в Алма-Ате в 1930-х годах, он пишет об А.А.Риттихе :

«В Алма-Ате уже и тогда художников было предостаточно. Вовсю блистал, например, непревзойдённый Риттих. Кто из жителей Алма-Аты не застывал на улицах при виде этой величественной фигуры, бледного лица интеллектуала, взгляда светлых лучистых глаз и таинственной художественной бороды? А какие огромные блестящие холсты он писал! Амангельды перед повстанцами на белом наполеоновском коне; стол, залитый солнцем, а на нём огромные цветастые яблоки, отборный алма-атинский апорт. Два пионера, один высвечен солнцем и на нём сверкает всё: белая блузка, красный галстук, люстриновые штанишки. Другой в тени, они что-то мастерят – «Планеристы»; гроб, обитый красным и чёрным, а рядом фигура в кожанке с сжатым мускулистым кулаком: «Жертва революции».

Да, да, кто из художников или так называемой художественной интеллигенции не помнит Риттиха, ученика великих мастеров, Франца Штука и Бёклина? «Маг светотени» – так его называл, захлёбываясь, «Литературный Казахстан». Он мог работать по двадцать часов в день, не снижая ни качества, ни продуктивности, мог за несколько дней расписать огромный павильон Сельскохозяйственной выставки, мог создавать огромные полотна на любую тему, в любой срок, любой величины! Он сверкал, искрился, переливался, изображал гнев, любовь, мужество, вздымал к небу сотни загорелых кулаков и это называлось «Восстание». Рисовал пёструю толпу в праздничных национальных уборах, красавиц, красавцев, стариков, заливал всё ослепительным солнечным светом, расстилал белоснежные скатерти, разбрасывал блюда с фруктами, дыни и арбузы, караваи с серебряными солонками вверху, украинские рушники, казахские кошмы, – и всё это называлось «Колхозный праздник». Да разве мог кто-нибудь сравниться с великим Риттихом? Все остальные художники просто меркли перед ним.»

Несмотря не некоторую иронию, звучащую в интонации автора этих строк, Домбровский не подвергает сомнению сложившийся вокруг А.А.Риттиха в 1930-х годах ореол славы на земле изгоев и образ признанного мастера, маэстро, мэтра.

Один из создателей Союза художников Казахстана

В Казахстане А.А.Риттих проявил себя как архитектор, работая над проектами здания Госбанка в Алма-Ате (1934), административного здания табачной фабрики (1936), здания аэроклуба (1936)