Леонид Чупятов. Сон. 1936

То, о чём говорит Л.П.Зусман, отражает очень важную характеристику независимого искусства двадцатых-тридцатых: его отличает открытость, обращённость к другому времени и другому зрителю, к иной реальности. В эти же годы О.Э.Мандельштам, размышляя «О собеседнике», цитирует Боратынского:

Мой дар убог, и голос мой негромок,

Но я живу — и на земле моё

Кому-нибудь любезно бытие:

Его найдёт далёкий мой потомок

В моих стихах — как знать — душа моя

Окажется с душой его в сношеньи,

И как нашёл я друга в поколеньи,

Читателя найду в потомстве я.