Этой премьере в Музыкальном театре предшествовало так много разговоров о безнравственности и нарушении морали, что ожидание спектакля сопровождалось некоторым беспокойством. К счастью, эти разговоры, скорее всего, были вызваны стремлением заинтересованных лиц привлечь к постановке дополнительное, повышенное внимание широкой аудитории; наверное, это внимание трудно обеспечить самим фактом появления оперы Бриттена в репертуаре московского театра и необходимо добавить к этому блюду что-нибудь остренькое. Разговоры беспочвенны.
Всё это не важно и всё это ерунда. Есть очень интересный спектакль с восхитительной, совершенно волшебной музыкой Бриттена. Спектакль не бесспорный с точки зрения смысловых акцентов или решений, мотивирующих актуализацию шекспировского сюжета в Англии недавнего прошлого. Но это вопрос диалога, в который каждый из нас вступает с художественным произведением и пространством современной культуры. Я имею ввиду, например, сюжетообразующую и последовательную тему психоделических состояний как двери или ключа к двери в многомерное пространство шекспировского текста, в его волшебное измерение; это ведь вопрос об отношении к реальности и о понимании реальности, вопрос о том, допускаем ли мы в этой реальности существование тайны или отказываемся от неё, отказываем ей в праве на существование, перепоручая её состояниям заблуждения и дурмана. То есть, это в конечном счёте, вопрос о том, какими текстами описывается и на каком языке говорит мир, с которым мы неизбежно вступаем в диалог.
Тогда совершенно иначе, то есть, в зависимости от того, как мы отвечаем себе на этот вопрос, по-разному звучат события третьего действия, когда три пары, которые только что были актёрами на сцене для нас, зрителей, пришедших на спектакль, почти безусловно переходят в зрительный зал, и вдруг становятся одними из нас; таким образом, их опыт соприкосновения с волшебной реальностью становится нашим опытом. И естественно, что круг, пружину этих разворачивающихся превращений уже не остановить, и мы вспоминаем, что сами мы и зрители, и актёры, и далёко не всегда мы успеваем осознавать, что с нами происходит, где мы находимся – на сцене или в зрительном зале. Какой это опыт? Реальности пересекаются. И каждый может очнуться ослом. Мы переживаем себя тенями, фигурами сна сложного и небезопасного шекспировского пространства, которое здесь становится и пространством музыки Бриттена. Ремесленники, ставшие актёрами, играют для них, для других актёров, но на самом деле, конечно, для нас, но это уже совершенно новое, гротескное, ироничное и комическое измерение пьесы, когда мы вступаем в область совершенно нового ощущения жизни и тогда всё бывшее становится припоминанием, причём припоминанием неверным и некого спросить о том, что было и что может быть «на самом деле».
Но я отвлёкся напрасно. Просто в музыке Бриттена очень много переплетений реальности и волшебства и в её звучании очень интересно вспоминать и узнавать своё прочтение текста и многочисленные другие прочтения текста Шекспира. Прекрасно, что в Москве будет звучать опера Бриттена. Прекрасно, что она пошла именно сейчас, в эти жаркие, яркие, дождливые, душные, наполненные гозами, длинные июньские дни. На этот спектакль стоит пойти ещё раз. Даже если это будет зимой.
