Есть необходимость продолжить разговор об этом фильме. Я настаиваю на том, что фильм необычный и важно, что он появился, и я знаю, что режиссёр очень много внимания уделял картинке, то есть, языку, фильм должен звучать как беседа хорошо знающих друг друга людей, когда собеседники не испытывают необходимости точно описывать события и состояния, они заботятся только о наиболее адекватном и точном выражении своих мыслей и доверяют тому, кто слушает, то есть, тот, кто слушает всегда слышит больше, чем ты можешь сказать словами, собранными в предложение, за связностью которого стоит грамматика. Такой язык не может быть ни условным, ни приукрашенным, потому что это не для аудитории, это для себя и больше того – это тому, кому ты веришь; поэтому эстетика изображения стремится к скромности,  как бы это слово не было противно миру кино; я знаю, что режиссёр делал неяркий ровный не-цвет; в день премьеры в Художественном, благодаря не очень высокому качеству аппаратуры в зале, цвет ленты посерел, стал неярким, изображение приблизилось к замутнённо-серому московскому свету, ровному и свободному от нелепого расцвечивания, раскрашивания. Второй раз я смотрел картину в Пяти звёздах, там изображение много лучше, и там, к моей досаде, вдруг появились странные цветовые пятна, которые в титрах называются «цветовым решением фильма», кажется, и сразу зазвучала совершенно неуместная манерность, стало как-то неловко, потому что это против логики фильма, этого не может быть, это упраздняет и обессмысливает первоначальное решение, это как-то вульгарно; я не боюсь этих слов, потому что мне всё равно очень нравится этот фильм,  просто это замечательный и печальный пример того, как стремлением заинтересовать самый широкий круг зрителей, как желанием стать или сделать работу привлекательнее можно испортить интересный авторский фильм, и это очень помешало режиссёру, но всё равно я – как многие многие зрители – чувствую глубокое режиссёрское намерение и серьёзность актёрской работы; даже с этими переделками фильм открывает очень важный регистр звучания современного мира – он очень jazzy; смотреть это кино – как слушать джаз, Арт Блейки and the jazz massengers, Ли Морган или Майлс Дэйвис; просто испытываешь чувство неловкости за тех, кто боится деликатного, скупого, документализированного изобразительного языка, это так странно, он не нуждался в украшениях и современные зрители с большим вниманием и пониманием отнеслись бы к режиссёрской версии. Может, так?