Сегодня в «Художественном» премьера фильма Ивана Савельева «Каденции». Очень хороший фильм. Очень поэтичный. Не в смысле – лиричный; язык этого кинематографа звучит так, как звучит поэзия, он исполняет роль поэтического текста, поэтической речи; реальность может собираться, как поэзия, и в городе звучат стихи; что-то сущностное, какая-то необходимая связность высказывается через лёгкие прикосновения к реальности, событийность всё время скользит на грани случайности; а результат – удивительное глубокое пространство, которое легко увлекает и заключает в себе зрителя; зрителя? или всё-таки не столько зрителя, сколько наблюдателя; мне кажется, здесь ощущается разница между зрителем и наблюдателем. Потому что этот кинематограф одинаково далёк как от стандартов развлекательности, так и от снобизма. И потому что фильм аккумулирует какую-то достоверность, или невымышленность и безусловность. Пожалуй, это тоже важно – в нём нет, или почти нет условностей, по меньшей мере, он стремится избежать их. Удивительное ощущение присутствия при том, как открывается, раскрывается настоящее, как раскрывается действительность, может быть, раскручивается действительность и настоящее время, как спираль галактики. Это и есть поэзия – когда в простом, почти незаметном, сиюминутном и беглом состоянии времени мерцает и холодно гудит механизм сотворения мира, космического измерения всей этой мелочи и ерунды, из которой собирается повседневность; как весь космос деформируется и согревается приближением тела или дыханием одного человека; какое-то новое ощущение действительности как соединений множества действительностей, рассказ истории – как множества историй, прерывающихся, не всегда и не обязательно связанных между собой, пересекающихся и параллельных времён, в которых живут разные люди. Разные женщины. Мужской взгляд. Состояние города и мира как места, где живут женщины. Современность дышит женственностью. Настоящее – это время женщин. Москва – город женщин.
Это фильм о Москве. Город становится событием, намного превосходя рамки «места действия» кино. Места и времени действия, потому что это зимняя Москва, со стылым асфальтом, сугробами, слякотью, бесконечным движением, грохотом и бесконечной узнаваемостью перекрёстков, фасадов, трамвайных путей, интерьеров кафе; Москва стала основанием видеоряда и важным персонажем истории. Подумалось, что это новое московское кино, что слышится приятная московская речь – фильм связан с ощущением современной речи, которая собирается из гула и раздельного звучания многих голосов – это новое кино, тихое кино; чувствуется, что начинается новый кинематограф, приходит новое поколение, мне кажется, я различаю русский язык нового поколения, совсем другого, иногда я думаю, что знаю этот язык.
Хорошие работы Ингеборы Дапкунайте, Ирины Хамдоховой, Марии Мироновой, Полины Кутеповой, Клавдии Коршуновой. Они вызывают интересное переживание, странное ощущение, которое выражается наивным вопросом – его даже не назовёшь попыткой поверхностного анализа: это образы, это погружения в роли, или они играют сами себя? Это важное ощущение, оно возникает, то есть, снова переживается скольжение на гранях достоверности – актриса/ женщина/ персонаж. И их героини – они играют, даже сами не задумываясь, а просто по привычке, потому что так живут в этом городе, играют свои партии, исполняют роли, произносят свои реплики, когда приходят на работу, когда вступают в разговоры с окружающими их людьми, иногда как будто сквозь сон, и совершенно понятно, что не так просто разделяются, или вовсе не разделяются в современном мире исполнение роли, игра и какое-то первичное, естественное и живое я, которое на самом деле тоже – может быть – исполнение других, очень старых ролей, и кто теперь помнит, в каких точках происходит сборка человечности?
Когда вечером они приходят в театр, чтобы играть, они снова играют, они просто продолжают игру, теперь в таком составе, становясь новыми и продолжая свои дневные партии. Немного джазовый фильм. Немного кино о кино. Спасибо и поздравления.
