В семье, то есть у родителей А.М.Черкасского, бывал Шолом Алейхем, он и поддержал мальчика в его склонности к рисованию и стремлении учиться.
До поступления в Киевское художественное училище посещал частную студию Сафонова.
Поступив в 1909 в Академию художеств в Петербурге, занимался в общих классах у Я.Ф.Ционглинского и Г.Р.Залемана, в мастерских у Н.Н.Дубовского и Н.С.Самокиша.
К слову, у скульптора Гуго Робертовича Залемана (1859 – 1919) учились М.Г.Манизер, А.Н.Самохвалов, В.А.Синайский, а также Карлис Зале, исследование о котором написала Магдалина Брониславовна Вериго. Г.Р.Залеман преподавал анатомический рисунок.
Ян Францевич Ционглинский (1858 – 1912) был прекрасным педагогом, у него учились такие гиганты авангарда, как Е.Г.Гуро, М.В.Матюшин и П.Н.Филонов.
Интересные воспоминания о Я.Ф.Ционглинском оставил П.Д.Бучкин, тоже выпускник Академии, автор книги «О том, что в памяти», Л., 1963. Эту книгу много лет назад дал мне почитать Игорь Васильевич Качурин. Недавно такую же я купил в букинистическом.
«Ян Францевич Ционглинский считался прогрессивным профессором Академии. Он руководил занятиями по живописи в общих классах. Вокруг него сосредоточивались ученики, придерживающиеся в искусстве наиболее смелых исканий. …
Ходил по классу, широко размахивая руками, «распекал» или хвалил. «Лёкенберг, у вас всё краски, краски, а когда же форма? Краски хорошо, но и форма хорошо, надо всё сочетать». Лёкенберг был вожак импрессионистов в классе. …
В первые годы моего пребывания в Академии появился в классе новый ученик – Филонов. Высокого роста, здоровый, жизнерадостный, румяный, очень общительный. Его сразу же полюбили. Занимался он усердно, не пропускал занятий и делал большие успехи. На лекциях всегда внимательно вёл записи, всюду поспевал, ко всему был внимателен и аккуратен. …
Проучившись вместе целый год, мы после экзаменов разъезжались кто куда, до самой осени. … Пришёл Филонов. Но его не узнать. Бледный, без улыбки. Скупо отвечает на приветствия. Молчит. Что с ним? Непонятно.
Ционглинский поставил в качестве модели для живописи нового натурщика.
— Посмотрите, что за прелесть? это же Аполлон! — громко восторгался Ян Францевич. —
Какие формы! А какого цвета тело! Любая женщина позавидует такому цвету!
Натурщик стоял в позе Аполлона Бельведерского на фоне ярко-оранжевой ткани. Действительно, было красиво. Молодой натурщик был исключительно хорошего сложения.
— Это же надо написать, я его нарочно поставил в позе Аполлона на фоне солнечной ткани. Этоже действительно Аполлон! — не унимался Ционглинский. — Посмотрите, как красиво со всех сторон!
Филонов принёс трёхаршинный холст, белый-белый.
— Молодец, Филонов! Только на таком ярко-светлом холсте можно написать такого цвета тело. Посмотрите, оно же всё светится! Это же чудесно! Молодец, Филонов!
Филонов молча установил холст около натурщика и взял в руки длинный с большой палец толщиной уголь и начал рисовать широкими штрихами.
— Что вы делаете, Филонов? — неистово закричал Ционглинский. — Пачкать углем такой чудесный холст, надо же осторожно, легко рисовать, чтобы не портить белизну холста, что вы делаете?!
— Ну, допустим, уголь можно потом стряхнуть, — успокоительно, понизив голос, проговорил встревоженный профессор.
— Филонов молча продолжал работать. Вся фигура в натуральную величину была выполнена энергичными, широкими штрихами.
— Ну вот, теперь надо всё стряхнуть, чтобы уголь не мешал живописи. Это же Аполлон, — твердил профессор. — Нарисовано у вас превосходно, вы же очень хорошо рисуете.
Но уголь счищен не был, а произошло совсем другое. Филонов зафиксировал рисунок, на другой день принёс зелёную краску «Поль Веронез» и начал ею покрывать весь рисунок.
— Это же безобразие, смотрите, что он делает?! — обращается профессор ко всему классу. — Такого красавца, с таким телом он мажет зеленью. С ума сойти можно!
— Ну, допустим, если дать всему хорошо просохнуть, можно поверху блестяще всё выполнить, как следует, но для чего такая подкладка?! рассерженный и возмущённый ходил по классу Ян Францевич и твердил. — Не понимаю, не понимаю.
Филонов молчал и не обращал внимания. Покрыв холст зеленью, он взял краплак и и начал прорисовывать вены по всему телу.
— Посмотрите, он кожу сдирает…»
