Мероприятие похоже на корпоративную вечеринку. Организаторы стремятся ещё больше сузить круг галерей, представляющих современное искусство в России, а заодно и круг его адресатов. Складывается впечатление, что недостаток художественных событий в зоне «актуального» искусства активисты процесса намерены компенсировать помпезностью репрезентаций и выраженной атрибутикой существования в особо охраняемой зоне.
Они выучили, что в России важно не качество работы художника, а принадлежность корпоративной среде; в ней существует тот новый кинематограф, который существует – он не затем, чтобы делать и смотреть фильмы: у него или у тотального большинства этих фильмов просто нет отношения к реальности; он нужен, чтобы симулировать создание звёзд, которые демонстрируют поведенческие манеры, сопровождающие потребление продуктов массовой культуры, просто не говоря об узком круге лиц, осуществляющих нелепые телодвижения, которые они называют гениальной актёрской игрой; это не отличается от того, как девочки ходят по подиуму; есть театральная режиссура, редуцированная до приёма, до прикола, до фишки, при отсутствии желания вчитываться в смысл текста, поэтому новые тексты редуцируются до набора обвинений и оскорблений; есть популярная музыка, когда поют про себя и называют себя и друг друга идолами и примадоннами. Это далеко не всё, что есть, к счастью, это не всё, но это главное содержание коммерческого искусства в России. Оно говорит о себе, рекламирует себя и свои качества товара. Оно ищет формы, которые повысят его ликвидность и эксплуатирует решения, к которым пришло лет 25 тому назад. Оно хочет говорить с покупателем. А этого мало. Это просто скучно. Это чудовищно низкий уровень самосознания искусства. Это искусство чудовищно низкого качества и этим оно в основной массе отличается от современного западного. Но это другой разговор.
Открытие ярмарки свидетельствует о том, что современное искусство России – это тиражирование культурных штампов массовой продукции, которая мечтает о том, как займёт место в категории товаров класса lux. Но притом у него нет ни возможностей, ни желания вкладывать в искусство серьёзные силы и средства. Здесь преобладает техника симуляции не только языка, но даже самого места искусства.
