Вчера в Манеже открылись очень интересная выставка рисунков Алексея Ремизова (1877 – 1957). Графика Ремизова поразительно созвучна его прозе: некоторое стилизаторство только усиливает звучание речи художественного произведения и авторского голоса и подчёркивает связанность с чем-то, что слышится (или видится) истоком современного художественного языка; одновременно такой приём (или такая особенность почерка) говорит о несовпадении того, что в настоящем, с этим праязыком в чём-то сущностном, о расхождении с ним в чём-то настолько важном, что возникает ощущение пропажи, разрыва, гибели, что переживаем мы остро только то, что что в настоящем, то, что всё бывшее, всё откуда приходит культура, происходит сейчас. Но то, что было, живо в понимании современного человека и становится основанием рождения новой культуры. Та составляющая ремизовского рисунка, в которой можно заметить стилизаторство, вообще и более всего – это глубокая прогружённость в культуру, принципиальная особенность русского серебряного века, в которой очень важно сосуществование (и различение) прохладного пассеизма и горячей, удушающей сопричастности русскому языку, о чём бы ни шла речь – о литературе или изобразительном искусстве.

(Здесь везде, когда появляется слово «современный», оно вроде бы относится к событиям, современным появлению ремизовских произведений. Но в последнее время всё больше вопросов вызывает культурная современность настоящего, потому что культура ХХ века, причём начала ХХ века в России менее всего видится как завершённый проект…)