Георгий Щетинин. Женщина с обнаженной грудью. 1990-е

Во втором номере журнала ДИ текущего года опубликована статья о Георгии Александровиче Щетинине. Статья вышла в редакторской версии, то есть с большой редакторской правкой и сокращениями, что, может быть, только улучшило её, но не всегда опубликованное совпадает с тем, что есть в тексте на сайте. Я выражаю благодарность редакции за то, что информация об этом художнике вышла в свет. Это первая публикация в профессиональной российской печати. Так получилось, что последние полгода стали временем открытия этого художника, очень важного для русского искусства.

Мне кажется, что контекст, в котором появляется этот материал в журнале, очень странен, контекст ему очень враждебен; то есть, в прямом смысле – то, о чём там говорится, странно звучит в окружении текстов, рассуждающих о современном искусстве. Почему странно? Потому что он как будто написан на другом языке, всё это как будто происходит из другого языка. Любопытно, как увидели этого художника участники многочисленных диалогов, из которых, по сути, и собирается этот новый журнал? И увидели, услышали хоть что-нибудь? Или эта история показалась им еще одной фигурой отсутствия в русском искусстве? Если читать эти диалоги, обращаешь внимание на то, что их участники очень часто говорят об отсутствии. А на самом деле – чьё это отсутствие? Кто отсутствует и где? Я имею ввиду, что слишком часто и все мы принадлежим таким разным культурным потокам и состояниям языка, что просто не чувствуем присутствия другого…